Как относиться к историческим событиям? Как к страницам учебника или реалиям нашей жизни? И как вообще можно сформировать отношение к тому, что происходило двести лет назад? Сегодня мы говорим о событиях 1812 года и том, какую роль играют они в жизни современного человека — историка, учителя, томича Дмитрия Пищулина.
Подпись под фото: Стела, посвященная Томскому пехотному полку, прославляет память павших под Смоленском и на Бородинском поле. Исторически справедливо добавлять в этот список также города Малоярославец и Красный, где рушились планы Наполеона. / Фото Марии Аникиной.
Хотя томичи склонны отрицать свою причастность к мировой истории, мы постоянно пересекаемся с ней. Томич Иван Петлин участвует в первом официальном посольстве в Китай, томский казак Иван Москвитин в отряде Копылова первым выходит к побережью Тихого океана.
Вписал Томск свои строчки и в историю Отечественной войны 1812 года. Как и другие города Сибири, он своими ресурсами питал войну, да и не было города, который в эту кампанию не отправлял бы своих добровольцев.
Томский пехотный полк. Западные историки назвали его как-то «старым полком». Действительно, к событиям 1812 года полку исполнилось шестнадцать лет. Но эти годы были мирными, в настоящих сражениях мы не участвовали и только в Отечественной получили боевое крещение.
Итак, в 1808 году полк уходит с томской земли на запад. Пока еще в его рядах есть сибиряки, процентов десять-пятнадцать. Этому составу суждено несколько раз погибнуть, новый наберут из жителей других мест, но полк по-прежнему будет нести томское знамя.
В историческом смысле нам «повезло» — Томский полк все время оказывался в самых жарких сражениях, нами затыкали дыры в ходе кампании.
Первый бой мы, вместе с другими полками, приняли в гуще сражения под Смоленском. Это было 17 августа, накануне был день рождения Наполеона, и естественно, что император ожидал от своих маршалов весомого подарка — Смоленск на эту роль годился.
Французы были уверены, что русские город не оставят, однако их удалось перехитрить. Начался большой штурм. Сделаем большое многоточие: томцы впервые встречаются с неприятелем, да еще каким! А соотношение сил к концу первого дня — страшное, сто сорок тысяч против двадцати. Томцы проявили себя героически и отходили, потеряв треть состава. Конечно, потерями героизм измерять неправильно, но это, по крайней мере, доказывает: в кустах в тот день никто не отсиживался.
Вторая «томская» страница — это день Бородина. Каждый школьник знает, в «Войне и мире» бедняга Пьер Безухов болтается рядом с батареей Раевского — это одна из ключевых точек Бородинской битвы. Томский полк участвует в контратаке и занимает батарею. Именно здесь снимут со штыков и возьмут в плен шефа полка генерала Лихачева — единственного пленного русского генерала в сражении. Пораженный Бонапарт позже вернет Лихачеву его шпагу, но тот откажется принять.
Уже отступая, томцы пойдут в арьергарде и так дадут по зубам авангарду французов, что те до самой Москвы так и не решатся подойти ближе, чем на пушечный выстрел.
После Бородина русская армия восстанавливает силы, и Томский пехотный полк тоже. В Тарутино он пополняется людьми, правда, большая часть их — ополченцы и новобранцы, не нюхавшие не только пороху, но и строевой подготовки.
Вскоре выясняется: Наполеон вышел из Москвы и направляется к нашим южным губерниям. Остановить его пришлось в Малоярославце, на острие удара — снова Томский полк. Семь раз город переходил из рук в руки, французам достается одно пепелище. Наша часть теряет половину состава, но в сражении, по сути, решилась судьба Наполеона — уйдет ли он хоть с какой-то армией или потеряет все.
Сопротивление было столь яростным, что французы уходят старой дорогой, через Бородино. Можно считать, что после пожара в Москве этот переход через бывшее поле битвы, усеянное телами, где до сих пор умирали свои же раненые, окончательно сломил галльский боевой дух. Жестокое зрелище, сокрушительный моральный удар для отступающих.
Последний эпизод — боевые действия под городком Красный. Растянувшаяся наполеоновская армия четыре дня проходила по этим местам, и четырежды русские, и томцы в том числе, били разрозненные французские соединения. Удается уйти только гвардии.
Так заканчивается 1812 год для нас. Потеряв три четверти своего состава, полк был расформирован, в в обновленном составе и в рядах других частей соединений томские пехотинцы участвуют в сражениях в Польше и Германии, доходят до Франции и домой возвращаются лишь в 1816-м.
Конечно, происхождение этих воинов уже не томское. Но в полку сохраняются и передаются воинские традиции, и передаются, видимо, неплохо, раз за всю свою историю полк ни разу не дрогнул. Ни разу, в частности, не потерял своего знамени.
А какое значение имеет знамя? За них и русские, и французы дрались ожесточеннее всего. Тактически знамя — это опознавательный знак, место, где можно встретить своих. Без такого сборного пункта часть совершенно небоеспособна.
Кроме того, знамя — это святыня. И религиозная (знамена освящались), и гражданская — каждая часть получала его из рук самого императора, и потерять его значило покрыть себя несмываемым позором. Немыслимо было отдать знамя французам, тем более что относились к ним часто, говоря современным языком, как к атеистам, а французы давали к этому немало поводов… В общем, знамена отстаивали.
Конечно, эта эпоха значима для меня и как для историка, и как для человека. Я чувствую себя наследником — не в пафосном, а в чисто практическом смысле. Мне доверена эта память, это отношение к событиям — на, держи, сохраняй! Но доверено не как собственнику, а для передачи внукам.
Что именно доверено? Ощущение целостности, память об общем деле, о том, что есть какое-то большое «мы», без которого не существует и мое личное «я». Знание, что мы — не атомизированные человечки… Наверное, причастность к «мы», а я понимаю под этим русский народ, можно найти в событиях любой эпохи. Просто мне комфортнее в наполеонике, я больше про нее знаю.
Не могу сказать, что празднование 200-летия Бородинского сражения как-то особенно ощущается. Разве что вышло приличное число хороших книг. Но ни кинематограф, ни СМИ нам не подарили ничего особенного.
Нынешнюю годовщину сражения я встречал на Бородинском поле. И впечатление от общения с реконструкторами куда более праздничное.
Реконструкторы-французы не вспоминают, что на Бородинском поле похоронено величие империи Бонапарта, и нет больше ни враждебности, ни воинственности. Французы и русские сидят у одного котелка, перенимают друг у друга песни. Я вижу, как объединяет их трепетное отношение к прошлому — что-то очень важное для человека.
