Городская газета

Позвони мне, позвони… У диспетчера «скорой помощи» есть полторы минуты на то, чтобы помочь

Просмотры: 1 446

Хотелось бы совсем обойтись без этого. Но порой звонок по «03» является единственным выходом и спасением. В этот тяжелый момент нам кажется, что девушка на другом конце провода проявляет настоящую бездушность, задавая вопросы, которые выглядят лишними и ненужными. Так ли это? Чтобы выяснить, кто и как общается с пациентами и для чего необходимо при фиксации вызова собирать подробную информацию, корреспондент «Городской газеты» отправился на станцию «скорой помощи». /Михаил Гилев. / Михаил Гилев.

— Нет, мы не выводим из запоя… — Это не Сосновый бор, нет… — «Скорая», слушаю вас. И так двенадцать часов почти непрерывных звонков: кому-то всегда нужна помощь. Так работают диспетчеры станции «скорой помощи». / Фото Полины Зайцевой.

Любови Мисуриной запрещено щелкать семечки, вышивать и пользоваться сотовым телефоном на рабочем месте. Зато можно читать. Любовь Мисурина работает фельдшером на центральной станции скорой медицинской помощи. Она принимает телефонные вызовы и передает их выездным бригадам. За двенадцатичасовую рабочую смену Люба успевает принять около 100 звонков от жителей Томска.

— Чаще всего жители «скорую» вызывают из-за проблем с давлением, — говорит Люба, — чуть реже из-за астмы, температуры, болей в животе и травм.

Мы сидим в одном из четырех отсеков для фельдшеров, принимающих вызовы от населения. Прозрачные перегородки из оргстекла, не доходящие до потолка, отделяют отсеки друг от друга. Никакой звукоизоляции: постоянный гул, телефонные трели, стук клавиш. Здесь два стула и трехуровневый стол в полтора метра длиной. На самом высоком месте стоит компьютерный монитор, ниже — телефон, а на выдвигающейся панели располагается клавиатура. Стеклом придавлены бумаги с телефонными номерами и адресами отделений милиции, больниц, поликлиник.

— Алло, «скорая». Нет, мы не выводим из запоя — мы оказываем экстренную медицинскую помощь, — терпеливо проговаривает старший врач в трубку.

На столе у Любы, под стеклом, есть три разные бумажки с одинаковым номером и краткой надписью «вывод из запоя». Это чтобы перенаправлять по адресу. Сейчас Любин аппарат молчит: с утра звонят не слишком активно, между вызовами может пройти минут двадцать. Зато после шести вечера трубка не лежит без дела дольше секунды.

— Да, здравствуйте, — отвечает Люба на звонок и начинает заносить в компьютер адрес, номер подъезда, данные о наличии домофона, кодового замка, фамилию, имя и отчество вызывавшего, номер телефона для связи, сведения о том, на какие боли жалуется пациент. — Боль в шее? Ребенку два года… А ушиб получал недавно? Ждите, машину отправим.

Вся информация о вызовах от каждого фельдшера стекается на компьютер эвакуатора — специалиста, который отправляет бригаду «скорой помощи». Именно он решает, к кому бригада поедет в первую очередь. Иногда по этому вопросу эвакуатор советуется со старшим врачом. К шести часам вечера в окне его компьютерной программы может висеть около сорока вызовов: бригад не хватает.

— …На что жалуется? Боль в груди? Инфаркты были? — Люба приняла вызов и занесла в компьютер всю информацию за секунд сорок. Норматив составляет полторы минуты, хотя на разговор с психиатрическим больным требуется минут пять, потому что в таком случае выяснить, в чем дело, намного сложнее.

— Как-то позвонил мужчина и спросил, не бегают ли у нас тараканы в больнице, потому что его, дескать, они замучили, — вспоминает Люба. — После нескольких минут разговора я выяснила, что у него галлюцинации, и оформила вызов.

Все, кто принимает вызовы от населения, имеют медицинское образование. Фельдшер должен задавать наводящие вопросы, чтобы суметь определить проблему.

— …Где вы находитесь? Остановка третьей горбольницы, так, это улица Нахимова, — принимает следующий вызов Люба. Пассажиру в «маршрутке» стало плохо, предположительно, из-за повысившегося давления. Люба вводит какую-то комбинацию цифр в графе, в которой нужно указывать причину вызова. В ней тут же высвечивается что-то про давление. Каждая травма и заболевание имеет свой код. Но ими пользуются только фельдшеры со стажем — остальные пользуются «деревом», последовательно выбирая нужные пункты из многоуровневого списка заболеваний.

— Вывих руки. Получен два дня назад… — заносит данные Люба и параллельно рассказывает, — я работала восемь лет в бригаде «скорой помощи». Была я там одна: врачей не хватает. Это страшно. Как-то пришлось убегать от буйного больного. После этого решила за те же шестнадцать тысяч принимать телефонные вызовы. Кстати, такая сумма получается из-за различных надбавок за категорию, за дополнительное время работы. Столько получают далеко не все.

Пока Люба говорит по телефону, ее коллеги стоят возле своих рабочих мест и беседуют. Их аппараты молчат. У одного фельдшера в руках кружка с чаем или кофе, чтобы проснуться. Напротив нашего отсека, за стеклом, стоит общий стол — на нем чайник, пять пустых бутылок из-под минералки и напольный вентилятор. Окна выходят на Белое озеро. На них висят потрепанные грязные жалюзи. Стены обшиты обшарпанными пластиковыми панелями, местами прорезанными совдеповскими розетками. Люба повесила трубку, автоматическая запись разговора прекратилась: любой вызов фиксируется системой.

— Мы должны записывать любое обращение, — поясняет Люба, — даже когда просят устранить прорыв в трубе, разминировать здание или эвакуировать людей из лифта.

Такие случаи не передаются на компьютер эвакуатора, а сразу уходят в архив. Туда же попадает информация об отработанных вызовах. В этот самый архив мне разрешили заглянуть: непонятный длинный однородный список. К тому же никакой информации из него разглашать нельзя — врачебная тайна. Люба иногда отслеживает некоторые случаи, если, например, особенно сильно за кого-то переживает.

— Когда делаешь все быстро и правильно, чувствуешь некую частичку радости от того, что помогаешь. Неприятно, когда умирают до приезда «скорой», даже если в этом и нет твоей вины, — приглушенным голосом договаривает Люба.


Опубликовано в 34 номере от 4 июня 2010 года.

Оставьте свой комментарий


Архив

Цитата

«Мне непонятно, почему некоторые из ваших деревянных домов сохранились в таком плачевном состоянии. Это же такое уникальное явление, в мире их больше нигде нет!». Эмир Кустурица

Из материала

«Вспомнить все»

Проекты

Архив статей

  • 2013
  • 2012
  • 2011
  • 2010