Жизнь семинариста закрыта для обычного человека. Зачем люди идут в семинарию, как они там живут и что делают? Мы узнали, чем занимаются «будущие батюшки». / Марина Сенинг.
Утро семинариста начинается в половине восьмого, в одиннадцать вечера — отбой. В праздники почти половину дня занимает литургия. В будний день семинаристы обычно учатся. / Фото Марии Аникиной.
Армейский устав
— Если сравнивать со светскими учебными заведениями, семинария сопоставима, наверное, с кадетским корпусом, — говорит проректор по воспитательной работе Михаил Бурмистров. — У нас дисциплина, по строгости сравнимая с армейским уставом.
День семинариста расписан буквально по минутам. Определено время на учебу, на послушания, на отдых. Послушания — это то же самое, что и работа. Каждому семинаристу дается свое задание: дворника, певчего в хоре, ответственного за продуктовый склад и так далее. Научиться принимать те обязанности, которые возлагают, без споров и возражений — главное в послушании.
Молитва — обязательна в начале и в конце каждого занятия, перед каждой трапезой. Трапезой называется любой прием пищи, сама столовая — трапезной. Во время обеда помощник проректора ходит между рядами столов и зачитывает послушания: «Уборка территории… Ему помогают… По трапезной…» Напоминает распорядок дня: «Сегодня в семнадцать часов обязательное вечернее богослужение. Для всех. Стоять нужно не где попало, а там, где стоят семинаристы!»
После обеда у семинаристов есть немного свободного времени. В одной из аудиторий два студента разучивают на пианино мелодию. «Свя-а-аты-ы-й Бо-о-о-же-э…» — разносится по всему коридору. Пальцы одного семинариста твердо стучат по клавиатуре. Ногой он отстукивает ритм. Пальцы не слушаются, неровно переступают с одной клавиши на другую. «Давай, пой!» — говорит музыкант другому семинаристу и сам громко затягивает: «Свя-а-аты-ый Бо-о-оже-э!» — свободное время семинаристы часто используют для учебы.
Пока в трапезной идет последняя подготовка к обеду, семинаристы повторяют в коридоре язык жестов. Занятия по сурдопереводу — это факультатив в семинарии. На языке жестов студенты проводят специальные богослужения для слабослышащих. / Фото Марии Аникиной.
Сурдопереводчик
— Знаете анекдот? — ошарашивает меня вопросом «будущий батюшка», студент четвертого курса Иван Дроздов. — Но это из реальной жизни… Случилось это в 61-м году. Советское время, сами понимаете, гонения на церковь. После полета Юрия Гагарина в космос к митрополиту приходят из КГБ и говорят: «Вот, Владыка, мы спросили у Юрия Гагарина, видел он в космосе Бога или нет. Он сказал, что не видел. На богослужении вы должны обязательно об этом сказать». Владыка расстроился, но ничего, с Божьей помощью… И вот воскресная служба, в конце проповеди Владыка говорит: «Братья и сестры! У нас такое событие: Юрий Гагарин слетал в космос!» А люди из КГБ записывают все слово в слово. «Ну вот, братья и сестры, слетал он в космос, и говорят, что он Бога-то и не видел… А Бог-то его видел и благословил!»
Иван уже получил светское образование у себя дома, в Новосибирске. А потом пошел в монастырь. И уже там решил поступать в семинарию. Поступил сначала заочно — был начальником монастыря. Но совмещать учебу с послушанием в монастыре было сложно. И Иван перевелся на очное обучение.
Иван — один из семинаристов, которые работают с глухонемыми людьми. В семинарии есть факультативные занятия по сурдопереводу. На нем студенты изучают, как проводить богослужения для слабослышащих людей, беседы о вере. Службы для глухонемых проводятся далеко не во всех епархиях. Томск — в числе исключений.
Иван после семинарии хочет вернуться в свою епархию, в Новосибирск. И там работать со слабослышащими людьми. «Нести Слово. Хоть и на жестах, но это тоже Слово Божие», — говорит он.
— Слабослышащие люди отличаются большей искренностью, — задумчиво говорит Иван. — Чем-то таким… Мы чем-то заняты, загружены. А эти люди, которые лишены физического слуха, больше благодарны Богу, чем те, которые здоровы.
Антисектант
Евгений Маляренко, второкурсник, помимо семинарии учится еще и в педагогическом университете. Там он получает специальность религиоведа. Евгений интересуется сектами, еще на первом курсе прочитал все книги на эту тему в семинаристской библиотеке.
— Секты в последнее время приобретают все большую популярность среди молодежи, — считает Евгений. — Нужно понять, почему молодежь туда идет. А для этого секты нужно изучать.
Секта абсолютно не связана с религией, имеет свое учение, но она прикрывается какими-то религиозными определениями. Те же кришнаиты. Они тоже могут сказать, что верят во Христа. Но в их понимании это будет совсем другое, чем в нашем.
Сам Евгений тоже мог стать сектантом — общался раньше с мормонами. Но ушел в семинарию. Изучать секты.
— Я когда прочитал про секты, про их учения, понял, что это такая глупость большая… Особенно если читать что-то про сайентологию (одно из самых конфликтных религиозных движений). Я не знаю, как вообще можно в это верить. В православии все ясно, понятно, и, самое главное, чувствуешь, что это — то самое, что тебе нужно.
Посредине колокольни находится «пульт управления». Это небольшой деревянный столбик, к которому прикреплены все нити, идущие от колоколов. Федор звонит в колокола с помощью этого «пульта». Есть несколько видов колокольных звонов: благовест, трезвон, перезвон, двузвон… Каждый из них используется при определенном богослужении и в определенный час. / Фото Марии Аникиной.
Звонарь
Третьекурсник Федор Кононов в детстве ходил в музыкальную школу — играл на балалайке. Теперь играет на колоколах в Богоявленском соборе.
Лестница, ведущая на колокольню, — узкая, темная, с крутыми ступеньками. Федор освещает дорогу мобильным телефоном.
— После семинарии хочу рукоположиться, стать священником, — делится своими планами Федор. — Но звона я никогда не оставлю! Колокола — это жизнь, это маленький мирок. Я и в Новосибирск ездил на фестиваль колокольной музыки.
Открываем деревянную дверь — и мы наверху. Вокруг — Томск. За рекой — деревенские домики вперемежку с полуголыми осенними деревьями. Спускаясь, Федор со смехом замечает:
— А знаете, иногда обидно бывает! Венчание пройдет — всех поблагодарят: певчих, священника… А звонаря никто никогда не поблагодарит!
Семинаристы снова разбегаются на учебу. Федор бежит на спевку — кроме звонарства, он еще поет в хоре. Чтобы показать нам колокола, Федор отпрашивался у преподавателя.