Как выглядит бусина, сделанная в пятом веке до нашей эры? Какой звук у механического пианино, которому больше века? Где в Томске есть тайный подземный тоннель? Интересно? Все это можно увидеть в томских музеях, а еще — посмотреть на подлинники Серова и Айвазовского, примерить пожарную каску XIX века и позвонить по самому первому телефонному аппарату. «Городская газета» прошлась по томским музеям и узнала, зачем они нужны и можно ли сделать их не менее популярными, чем кино или театр. / Анна Котова.
Первый, кто встречает Людмилу Фуртаеву, когда она приходит на работу в Краеведческий музей, это саблезубая кошка — один из экспонатов выставки гигантов Ледникового периода.
— Театр, музеи — это священные для меня места. Мне всегда хотелось не только посещать их, но и увидеть изнутри. Раньше, когда проходила мимо Краеведческого, думала: «Вот бы поработать здесь…»
Лучше один раз увидеть…
У людей во все времена было стремление собирать интересные и красивые вещи, хранить их и любоваться. А затем и демонстрировать накопленное. Все самые известные музеи мира возникли на основе частных коллекций и собирательской страсти конкретных людей. В античные и средние века произведения искусства (картины, статуи, ювелирные изделия) выставляли в храмах. В начале XVII века при проектировании дворцов планировали длинные коридоры специально для выставления картин. Тогда же и появилось слово «галерея».
В XVIII веке, в эпоху просвещения музеи и галереи уже стали неотъемлемой частью светской жизни. Причем людей интересовали уже не только картины, но даже и анатомические аномалии (так, например, появилась знаменитая Кунсткамера Петра I).
— Музеи — это источник удовлетворения постоянного интереса людей узнавать, — объясняет Эдуард Черняк, директор института искусств и культуры ТГУ, заведующий кафедрой музеологии. — Причем людям интересны предметы не сами по себе, а сопутствующая им информация. Грамотно поданная, особенно в контексте какого-либо события, она всегда любопытна. Поэтому, отказавшись от музеев, мы лишились бы огромного пласта истории и культуры, не только древней, но и современной.
Олег Асратян, старший научный сотрудник Музея истории Томска, показывает нам вафельницу — обычную домашнюю утварь томичей в начале XX века. С тех пор мало что изменилось: в форму (которая напоминает современные венские вафли) наливалось тесто и отправлялось в печь. Дома у Олега тоже хранится старинная, оставшаяся от предков, вафельница: она круглой формы, вафли в ней получаются с изображением герба Российской империи — двуглавого орла.
Чем удивлять будете?
Сегодняшнюю публику удивить довольно сложно. Поэтому современное искусство стремится ее эпатировать: так возникают музеи водки, солонок и перечниц или выставки арт-групп вроде «Синих носов» (которые снимают короткие, не понятные, на первый взгляд, или шокирующие видеоролики).
Современного посетителя музеи привлекают возможностью стать непосредственным участником процесса. Чтобы можно было не только смотреть на музейные экспонаты, но и примерить, например, каску пожарного XIX века, как в томском Музее пожарной охраны. Или смолоть муку на старинных жерновах для масленичных блинов, как в Музее истории Томска.
Так, совсем скоро в Томске откроется музей занимательной физики, в котором посетители сами смогут, например, выработать электричество.
— Культура и искусство не могут существовать без движения, — считает Светлана Зоркольцева, заместитель директора Томского областного Краеведческого музея. — Просто не должно быть крена в одну сторону. Традиции классического искусства все равно должны прививаться людям, ведь другого более понятного, наглядного и ощущаемого источника своей истории нет. А в Томске интерес к классическим музеям никуда не пропадет — у нас умный, интеллигентный город.
При нажатии откроется полная версия графики:
Музей в айфоне
Художественные музеи и музеи современного искусства всегда и везде были популярнее, чем исторические и краеведческие. Потому что первые гораздо лучше себя рекламируют, а вторым присущ академизм и консервативность.
— История должна быть преподнесена интересно и современно, — уверен Алексей Левыкин, директор московского Государственного исторического музея. — Для этого сегодня есть возможности: просто надо активно привлекать всю гамму современных технологий, — интернет, мультимедийную технику, дизайнерские решения. Люди привыкли к визуальному восприятию информации. Главное — не пресыщать, ведь музей — это, прежде всего, памятник.
Так, например, недавно санкт-петербургский Эрмитаж выпустил приложение для айфонов: их владельцы могут не только оперативно узнавать новости музея, но и просматривать коллекции, создавать подборки любимых произведений, размещать изображения в социальных сетях..
Хранитель ценностей
Чем занимаются музейные смотрители?
Вера Кутузова работает смотрителем в Музее истории Томска уже семь лет после выхода на пенсию. До этого она была учителем начальных классов.
— Когда приходишь на работу, первым делом нужно все просмотреть, — рассказывает Вера Савельевна, — целые ли витрины, все ли стоит на своем месте. Сейчас я уже хорошо помню, что и где должно лежать. А первое время запоминала так: на этом столе — семь предметов, на той полочке — три.
Смотритель музея проверяет билеты, направляет посетителей в нужный им зал.
— Если сюда приезжают молодожены, нужно следить, чтобы они не проносили наверх алкоголь. Многие возмущаются этому факту, но в основном относятся с пониманием.
Отвечать на вопросы не входит в обязанности смотрителя. Это должен делать экскурсовод. Но Вера Савельевна всегда переживает, что не сможет помочь кому-то из посетителей. Поэтому она завела себе записную книжку, в которую заносит самые интересные факты, которые встречаются ей в книгах по истории Томска:
— Например, существует легенда, что в начале XIX века лошадей в Томске было больше, чем людей. Поэтому у нас на гербе — лошадь.
Любимый экспонат Веры Савельевны — панорама Томска.
— Мне очень нравится ее рассматривать, искать знакомые места: здесь, на Мельничной, я когда-то жила, а вот тут училась (на месте нынешнего монастыря было наше педагогическое училище), вот здесь когда-то работала…
Заниматься своими делами (например, вязать) смотрителям запрещается, даже если нет ни одного посетителя.
— Но мы можем почитать. «Унесенные ветром» я прочитала уже три раза. Сейчас вообще читаю больше, чем когда-либо могла себе позволить, и очень этим довольна.
