Городская газета

В подъезде все еще пахнет краской, а руки могут прилипнуть к свежевыкрашенным перилам. Ощущение такое, словно попадаешь в новый дом. Подъезд с чистыми персиковыми стенами дожидается первых жильцов, которые по нему пройдутся. Может, в какой-нибудь квартире и кошку выпустят, как на новоселье.

Фото Данила Шостака.

Но пока до праздника еще далеко, разобраться бы с насущными проблемами вроде электричества и водоснабжения.

— А у нас света нет, — жалуется женщина строителям у входа.
Они вместе едут на пятый этаж разбираться с электричеством и пропадают где-то в недрах квартиры. Из соседней квартиры выглядывает мужчина в свитере и с веником:

— Вам что включить? Вот здесь электроплита, здесь — свет в прихожей. Вы вообще с какого этажа?

Похоже, никого, кроме соседей, тут сегодня не ждали. Мужчина с веником представился Сергеем Петровичем. У него добрые глаза и «страшнейший грипп». Несмотря на грипп, Сергей Петрович торопится придать квартире обжитой вид. И разговаривать ему, в общем-то, некогда.

— Нужно перевезти сюда все вещи, как-никак три месяца тут не жили, — извиняющимся тоном объясняет он свою спешку.
Все это время его семья жила на улице Ивановского. Прежнюю «трешку» поменяли на временную «двушку» — жена не хотела переселяться на верхние этажи, где предлагали трехкомнатные. О вынужденной «ссылке» у Сергея Петровича воспоминания хорошие: все комфортно, хорошо устроено. Но всегда радостно наконец-то вернуться домой.

— Помню, квартира эта по щиколотку в воде была, стены все серые, грязные… Возвращаемся сейчас — а тут косметический ремонт, как в новом доме. Конечно, здорово будет, если что-то нам возместят. Не возместят — будем рады и тому, что есть.
В это время с первого этажа кто-то громко, радостно кричит: «Хорош рулоны таскать, люди переселяться приехали!» Фраза эта адресована двум строителям-таджикам, они перевозят на лифте рулоны кровельного материала. Кричит мужчина в шапке набекрень и с блютуз-аппаратурой за ухом. Он таскает на третий этаж ящики, коробки, стулья. Вместе с ним — еще три человека, причем разделения обязанностей никакого: это тот случай, когда девушка несет в руках ящик с инструментами, а мужчины — гладильные доски, пиво и коробку конфет. На третьем этаже сегодня намечается праздник.

В первый день в дом вернулись от силы семей пять-шесть. Все друг друга знают:

— О, друг родной! — смеется весельчак в ушанке при виде мальчика-соседа.
По лестнице поднимается Сергей Петрович с двумя ведрами воды в руках: в правой половине подъезда, где находится его квартира, воду еще не дали, приходится таскать.

— Взял бы у нас, чего вниз ходить! — сокрушается его сосед с третьего этажа. Он тащит тару с квасом.

У двери подъезда стоят два парня и безуспешно тыкают в домофон:

— Какая у них, первая? Нужно же помочь им там, ну. О, открыто.
В подъезде продолжается массовое переселение вещей на третий этаж. Лифт работает, не переставая. Одного новосела нечаянно прищемило дверьми. Он констатирует:

— Лифт крутой стал, быстрый такой!

Потихоньку все успокаивается. Лифт наконец-то отдыхает. Ненадолго, до завтрашнего дня. Завтра ему снова возить ящики, коробки, кошек, сушилки для ванной… А пока что в подъезде тишина. Первый в этом году вечер, когда в доме на Сибирской есть жизнь.

«Праздничный ужин накрыли на стульях»

Фото Полины Шедриной.

Тамара Харламова,
переехала в отремонтированный дом одной из первых, работает на химическом факультете ТГУ

— О том, что дом взорвался, я узнала от бывшего мужа. У меня шок: там дома отец, а он даже не позвонил. Набираю его, а он говорит: «Я специально тебе звонить не стал, сам на улице стою, в квартиру больше не возвращаюсь». Я подъехала к дому к пяти часам, забрала ребенка из садика, и весь вечер мы просто стояли у дома. Я беспокоилась за кота и птиц. Уже мысленно попрощалась со своими канарейками, они же гибнут при самых незначительных перепадах температуры. Но через день, когда нас пустили внутрь, мы обнаружили и кота, и канареек живыми и невредимыми: спасатели перекрыли отопление только на верхних этажах, поэтому в квартире было тепло.
Когда нам предложили квартиру на Ивановского, мы сразу переехали туда. Коллеги на работе мне здорово помогли. Когда только все произошло, сразу спросили: «Что привезти? Чем помочь?» Я отвечала: «Детские игрушки и одежду». Сережка не сильно переживал вначале, но потом часто говорил: «Хочу на Сибирскую!» Видел сюжеты по телевизору — показывал: «О, это наш дом, он сгорел!». Как только появлялась возможность пройти мимо, мы с Сережей появлялись во дворе нашего дома. Едем с ним на горки, идем потом в наше любимое кафе — и во двор.

Честно говоря, мы были настроены ждать до мая. А тут — конец февраля, и уже можно въезжать. Мы переехали 25 февраля, устроили себе дома маленький праздник по этому поводу. Хоть нам и было комфортно на Ивановского — а что, новая квартира, плита, стулья, раскладушки, даже вилки с ложками нам дали, жаловаться не на что, — но все-таки настоящий наш дом на Сибирской. Сейчас я понимаю, что нам посчастливилось. Могли бы попасть и в худшие условия, в коммуналку, например. Да, приходилось вставать в шесть утра, чтобы отвезти ребенка в садик, но это все мелочи.
Помню, как мы праздновали Новый год в квартире на Ивановского: праздничный ужин накрыли на стульях. Ситуация, конечно, необычная, но у меня папа — военный, и мы к такому привыкли.

Мы переезда очень сильно ждали. И пусть сейчас квартира выглядит, будто после затопления от соседей сверху, — желтые разводы на потолках, немного на стенах. Это последствия тушения пожара. Пусть! Ремонт еще только предстоит. Главное — мы дома, и какое же это счастье.

«Двух минут не прошло, а люди уже начали подходить»

Фото Полины Шедриной.

Денис Поляруш.
По образованию — экономист, работает химиком. Вместе с Владимиром Паком первым организовал акцию по сбору помощи пострадавшим.

— Уже на следующий день люди готовы были нести помощь. Но кому нести? Куда привозить? Мы с Владимиром принимаем оперативное решение: кидаем пост в сети, что будем ждать с машиной у Дворца спорта. Представьте: воскресенье, часов девять-десять утра. Двух минут не прошло, а люди уже стали подходить. В итоге через полтора часа моя машина с разложенными задними сиденьями была полностью утрамбована вещами. Мы определили время: стоим до трех часов. Ну, а что делать с теми, кто подъехал позже? Люди шли и шли: «Заберите у меня матрас!», «Заберите холодильник!». Брали координаты и забирали вещи потом.

В основном несли одеяла, полотенца, подушки. Приходили с целыми пакетами одежды, говорили: «Вот вещи, они поношенные, правда, но хорошие, из химчистки вот забрал только что». Привозили телевизоры, холодильники, микроволновки. Один парень даже системный блок с монитором и программным обеспечением притащил. Кто-то — коробку с лампочками…

Была женщина — насколько я понял, работающая в зоомагазине, — которая предлагала привезти коробки корма. И она потом собирала информацию, у кого какие животные, что кому нужно, и сама развозила эти коробки.

Крупногабаритные вещи мы отвозили на Мокрушина в центр соцзащиты, так нас там встречали с вопросом: «А куда это девать?». Там все было забито. А второго декабря был пожар на пересечении улиц Сибирской и Красноармейской, и некоторые вещи были направлены пострадавшим там. Такой получился круговорот.

Недели через две после взрыва мы организовали автопробег, чтобы собрать средства семье Сивковых. В этой семье двое детей. Евгений Сивков потерял не только квартиру, но и машину: ее придавило вылетевшей от взрыва плитой. Самое обидное, что машина была новой, куплена в кредит — оставалось выплачивать еще месяцев восемь, — но не оформлена по КАСКО. Хотели было застраховать, но подумали: да ладно, что с ней может случиться. Вот, взрыв случился… На автопробеге мы поставили кассу, собрали примерно семь тысяч и потом еще собирали. Сумму для выплаты кредита набрали в течение двух-трех недель. Банк тоже пошел на уступки — отсрочил гашение процентов.

Сейчас тесного общения мы как-то не поддерживаем. Знаю, что у тех людей все хорошо. По крайней мере, есть крыша над головой, пока идут восстановительные работы.