«Хорошо идти по широкому проспекту, но иногда приятнее заблудиться на кривой улочке… Обидно, что город понемногу теряет лицо. Двадцать лет назад я впервые приехал посмотреть деревянный Томск — для этого нужно было покупать путевку! В тот самый Томск, который сейчас уходит под землю…» Покидая здание театра, Дмитрий Гребенкин смотрит на город глазами театрального художника. И это совсем не то же самое, что взгляд туриста, предпринимателя или даже архитектора. Декорацией к какой жизни могли бы стать наши тихие улочки, старые проспекты и новые здания? И каким стал бы город, если бы его облик создавали театральные художники? // / Интервью: Илья Терехов.
Дмитрий Гребенкин — художник-сценограф, главный художник Томского театра Драмы. Его работа — весь облик будущего спектакля, от первой афиши до декораций, света и костюмов. Родился в Кемерове. Вырос за кулисами. Большую часть жизни провел в Петербурге и Томске. Закончил Петербургскую академию театрального искусства, старейшую в мире школу сценографии (впрочем, самой профессии не больше ста лет, до начала двадцатого века спектакли оформляли приглашенные живописцы и архитекторы). Учился у театральных художников Славина и Фирера. Основной «станок» сценографа — макет сцены, на котором в масштабе один к двадцати в достоверном материале рождается копия будущего спектакля. Мерой всех вещей остается человек. Вот и он — вырезанная самим художником фигурка. Стоит ей оказаться на маленькой сцене, пространство оживает и вступает с человеком в диалог. Фото Сергея Захарова.
Театр — храм. Он живет сопричастностью. Есть старая поговорка про театральную вешалку. Она до конца правдива. Творчество захватывает всех, причем если актеры еще вознаграждаются за это минутами славы, то что, если не чувство сопричастности, оставляет здесь за полночь работников цеха? А ведь даже уборщица, небрежно убравшая зал, оставившая бумажку меж кресел, рискует разрушить тайну.
Театральный зритель — не просто покупатель билета, он также погружен в это сотворчество. И если этого соединения не произошло, сколько угодно можно увешивать стены мрамором и золотом — все будет впустую.
А можно сделать спектакль на одном стуле с тазиком, как Гришковец, и чувство близости прыгнет на совсем другой уровень.
Город — тот же театр. Декорации, свет, актеры. Есть и города, которые построены по законам театра. Это Париж и так похожий на него Санкт-Петербург. Город-декорация!
Можно годами гулять вдоль фасадов Невского и однажды попасть во двор-колодец, где совершенно другая жизнь…
Мне нравится, как застраивается сейчас Кемерово. Хотя он живет не по законам красоты, а по правилам удобства, гулять по его чистым улицам мне приятно. Как все молодые провинциальные города, он никогда не имел собственного лица.
А у Томска лицо было! Хорошо идти по широкому проспекту, но иногда приятнее заблудиться на кривой улочке… Тем обиднее, что это лицо город понемногу теряет.
Двадцать лет назад я впервые приехал посмотреть деревянный Томск — для этого нужно было покупать путевку! В тот самый Томск, который сейчас уходит под землю.
Наверное, жутко тяжело жить в этих старых домах. Но есть технологии, которые позволяют спасти деревянную архитектуру, есть европейский опыт, когда о памятниках заботится не только государство, но и владельцы-бизнесмены…
Если бы Томск был декорацией, в нем можно было бы играть разные спектакли. Один из них — про немолодого уже профессора, наверное, сосланного, который хранит свою историю. А извне наступает новая история — жадная, торгашеская. И этим историям приходится встречаться…
Но нельзя позволить этой новой истории взять город измором. Томск, наверное, последний сибирский город, где нет набережной — не такой, как у нас, а по которой можно гулять! На набережной, конечно, не заработаешь, но города не строятся в коммерческой логике — в ней вообще не делаются большие дела. Так может строить только временщик, который потом заберет своих детей и свалит в другой город — красивый, долговечный.
Человек должен жить в среде, которая бережет его, соразмерна ему и созвучна его жизни.
Но строительство современного города часто не только не берет человека в расчет, но враждует с ним. Например, строительство превращается в войну с пространством.
Ведущей манерой в архитектуре стала торгашеская эклектика. Представьте здание — оно, как с неба, падает на старый проспект, облик которого сложился сто лет назад. Становится доминантой места, начинает агрессивно подавлять всех, кто находится вокруг. Его построили в такой манере, — чтобы все было «бо-га-то». Тяжеленная мраморная основа, золотые какие-то морды на фронтонах, башенки и колонны. Это не строительство. Это война. Такое строительство ведется не для того, чтобы мягко вписаться в среду, а чтобы раздавить эту улицу, — а заодно и всех, кто живет в городе. Яркий пример — здание, которое официально называется «Биг Сити», а в народе его давно окрестили «Синюха». Синюха и есть. Сегодня это синее стекло в моде, но мода эта чудовищно провинциальна, и она, конечно, пройдет.
Удачен, на мой взгляд, «Магистрат». Он тоже полон купеческого шика, такой «московитости». Но в пространство площади он вписался бережно.
Не вызывает у меня почему-то раздражения и «Статус» — хоть и массивный, он все же немного на задворках, и в нем есть что-то забавное. Вот дирижабль этот на крыше — его же кто-то придумывал, что-то хотел этим сказать… Хорошо встал и жилой дом за Богоявленским собором — он, мне кажется, при его похожести на «сталинку», не давит ни на храм, ни на улицу…
Город губит реклама. Я живу в новом доме на проспекте Ленина. И это не коробка! Здесь есть мысль, архитектура. Но вот приходит какой-то торговец, который натягивает на фасад дома эту резиновую маскировку, на которой еще неизвестно, что будет нарисовано — и все, конец. Город превращается в барахолку.
Представляю, каково архитектору — он же явно не рассчитывал на такое обращение. В идеале в городе должен быть худсовет, который мог бы принимать решение по каждой вывеске! Никто в мире уже не печатает рекламу на такой дешевой и сердитой дряни, потому что в этой среде людям жить! Просто принудительно нужно внедрять новые технологии. Реклама сама по себе не плоха. Прекрасна и трогательна кованая вывеска, великолепны огромные щиты — когда они на своем месте.
Вот графитти например. В нужном месте это настоящее искусство, без преувеличений. Эти ребята действительно неплохо рисуют! Можно спокойно отдавать им стройки и заводы.
Томск должен строиться новыми кварталами. У нас огромные просторы. Ну зачем мы теснимся на маленьком клочке земли? Будущее за индивидуальным жильем, соразмерными человеку маленькими домами, которые могут стать зоной свободного творчества. Давайте строить целыми кварталами и создавать их лицо с нуля! Может появиться квартал в купеческом стиле или квартал художников — испокон веков улицы были единым произведением. Улица пекарей, квартал кузнецов, переулок сапожников…
Спрятанный в Сибири, Томск и правда похож на дорогой моему сердцу Петербург — и тем, как он выглядит, и тем, как живут, думают, разговаривают его жители. Томск красив, но главное — его загадочная, неповторимая среда, доставшаяся по наследству. Важно не разрушить ее.
Мне не хватает парков и скверов — сейчас строят дороги. Только и дороги хотелось бы видеть красивыми, ведь тяга к красоте — в природе человека.
